Ознакомление с художественной литературой в старшей логопедической группе. Чтение рассказа Г

Да-да, конечно: время мчится шустро,

Но до сих пор загадочная люстра

В театре давнем гаснет не спеша,

И замирает детская душа.

Да-да, конечно: зыбкость, скоротечность.

Но занавес ползет по сцене вечность,

И я со сцены не спускаю глаз

Горящих. Я в театре в первый раз.

Героя звать Снежок. Он - негритенок.

А янки негров мучают с пеленок.

Бинокля я не выпущу из рук.

Идет счастливой памяти настройка.

Ах, жизнь, ты ненадежная постройка:

То пропадает видимость, то звук.

Девочка посыпает солью обледеневшие ступени маленькой прибалтийской гостиницы и поет. Она катается на одной ножке там, где еще не посыпано. Русые волосы рассыпаются, закрывая лицо, когда она наклоняется над ведерком.

«Алена, тебе не холодно в одном свитере?» - ее мать, дежурная по этажу, кричит в форточку. Какое там холодно. Ей в самый раз. Скользя и напевая, она занимается прекрасным делом: создает устойчивость, точку опоры. Запустила тонкую руку в ведро, достала пригоршню соли, посыпала ступеньку - вот и почва под ногами. Мои дети с азартом скользят по еще не посыпанному льду. Алена спешит туда же, разбрасывая соль. Они перебегают на новое место. Она за ними.

Все визжат и падают, сшибая друг друга.

В детстве все - опора, любая мелочь: старый застиранный бабушкин фартук, который она, кажется, и на ночь не снимает; оранжевый абажур с длинной, грязной бахромой; кнопка звонка, до которого дотянешься, только трижды подпрыгнув. Все это - та же соль, создающая устойчивость.

Родина моя - Большая Полянка. Наверное, никогда не забуду свое исходное положение в пространстве: Большая Полянка, дом 10, квартира 2. Родина моя - купола, «Ударник», Москва-река, Ордынка, Якиманка. На Якиманке жил наш городской сумасшедший по кличке Груша. У него была вытянутая продолговатая голова и странная манера приседать через каждые несколько шагов. Он шел торопливой подпрыгивающей походкой и вдруг садился на корточки и озирался со счастливой улыбкой. Так, приседая, он добирался до магазина. Послевоенный магазин - костыли, палки, культяпки, хриплые голоса, орущие дети. А возле прилавка безмятежно сидящий на корточках Груша. И никто его не гнал, не бранил. Магазин назывался «инвалидный». В него стекались инвалиды со всей округи. Но я была уверена, что он звался «инвалидным» потому, что по обеим сторонам прилавка стояли однорукие скульптурки мальчика и девочки. У каждой на локте уцелевшей руки висела корзинка с фруктами. И оба, слегка откинув голову, любовались тем, что держала некогда существовавшая рука. Очередь, духота - все мне было нипочем, потому что я как зачарованная глядела на гипсовых детей.

Мне казалось непостижимым, что такие нарядные и красивые, они - калеки, инвалиды, как те, что, стояли рядом со мной на костылях и культяпках. Не дико ли, что я жалела не живых убогих, которыми кишмя кишел мой тогдашний мир, а безвкусных раскрашенных кукол и утешалась лишь тем, что мысленно возвращала им руки, а в руки давала все, что могла вообразить, - виноградную кисть, яблоко, кулек любимых конфет-«подушечек».

Хорошо было сосать «подушечку» и не спеша проходными дворами возвращаться из магазина к своему серому четырехэтажному дому. Вот он: два окна на первом этаже, котельная под окнами. Едва я входила в квартиру, передо мной вырастала толстая, неряшливая соседка с вечным полотенцем вокруг головы. «Ларочка, не хлопай дверью. Ты же пионэрка, а у меня мигрэнь», - плачущим голосом говорила она.

Туберкулезный муж ее походил на тень. Лицо его было столь узким, что казалось лишенным фаса. Как ни погляди - профиль: запавший глаз, темное подглазье, худая фиолетовая щека. Я засыпала и просыпалась под его шарканье, кашель и кряхтенье. Мне казалось, что я с ним как-то таинственно связана, потому что из-за него меня постоянно таскали на пирке и называли «бациллоносителем».

Их дочка Верочка, инвалид от рождения, нежно меня любила и, едва заслышав мои шаги, громко и требовательно звала к себе в комнату. Эта Верочка, тридцатилетнее существо с белыми младенческими конечностями и блуждающей улыбкой, была прикована к инвалидному креслу. Когда я входила, она пыталась сосредоточить на мне свой плывущий взгляд и принималась расспрашивать, шепелявя и брызгая слюной: «Ну как ты учишься? Хорошо? Правда хорошо? Ты умная, ты хорошая девочка».

От Верочки пахло молоком, как от младенца, и затхлостью, как от ветоши.

Идиотка Верочка, туберкулезный отец ее, заплеванный туалет, засиженная мухами лампа на кухне - исчезни хоть что-нибудь из этих жутковатых вещей, и образовался бы, наверное, пробел, зиянье. Любая нелепость, любое уродство быта, существующее изначально, становятся приметами устойчивого, незыблемого мира.

Долгий зимний вечер. Золоченые бронзовые часы на буфете отбивают каждые полчаса. Сколько себя помню, помню и эти часы с фигуркой женщины, склоненной над книгой: изящная головка с пучком бронзовых волос на затылке, бронзовые складки длинного платья, бронзовые страницы книги. Бабушка штопает, а я пытаюсь нарисовать мертвую царевну в хрустальном гробу. Мне никак не удается положить ее в гроб, от огорчения пощипывает в носу и хочется плакать.

Недели за две до Нового года мы с бабушкой начинали делать игрушки для елки. Бабушка варила клей, доставала рулоны цветной бумаги, приготавливала ножницы, и мы принимались за дело. Я была нерасторопна и медлительна. Бабушка, потеряв терпение, отнимала у меня клей и ножницы и сама принималась за дело. Мне же давалось какое-нибудь незамысловатое поручение: складывать готовые игрушки в коробку, выбрасывать обрезки. Но все равно мне было хорошо. Единственное, что иногда заставляло меня внутренне сжиматься, - это страх, что бабушка рассердится на меня за мою непонятливость. Она сердилась бурно, начинала кричать и швырять все, что попадало под руку. «Фашистская девчонка, - кричала она, и губы ее прыгали. - Ух-х-х, фашистская девчонка». Особенно часто такое случалось, когда я оставляла что-нибудь на тарелке несъеденным или когда не могла решить задачку. Но если мы проводили вечер мирно, я была счастлива.

За новогодними игрушками бабушка забывала время. Часы, пошипев, отбивали девять, потом десять вечера. Глаза мои слипались. Дедушка дремал на диване, прикрыв лицо газетой, которая слегка поднималась и опускалась от его дыхания. Мне хотелось, чтобы вечер никогда не кончался. Но предстояло тоже только хорошее. Новый год, особенный, загадочный и счастливый праздник. Мама и бабушка подновят мой прошлогодний костюм: нашьют новую вату на корону, наклеят блестки на старый бархатный мамин халат, и я снова буду Снегурочкой. Я буду танцевать под елкой какой-нибудь импровизированный танец, когда раздастся пугающе громкий стук в дверь и появится Дед Мороз в длиннополом одеянии с ватным воротником и в шапке, закрывающей пол-лица. «Шолом алейхем, дорогие, с Новым годом, - скажет он. - Шолом алейхем, внученька, дай мне бусинку».

«Дай мне бусинку», - говорил дедушка, когда хотел поцеловать меня. Он наклонялся ко мне и целовал осторожно, бережно, будто боялся кольнуть своими усами.

А еще были праздники, которые мама устраивала для нас двоих. Вдруг среди недели почти круглосуточной работы у нее случался свободный день, короткая передышка, которая называлась «отгул». Для меня это звучало как «прогул», да и означало прогул, потому что в такой день мама разрешала мне не ходить в школу. Мы уже накануне строили планы на завтра. Наступало завтра. Сквозь сон я слышала, как щелкал дверной замок. Значит, мама ушла на рынок. Ранний поход на рынок сопровождал все наши праздники. В такой нерабочий день мама, встав пораньше, накидывала пальто и бежала на рынок. Возвращалась она с чем-нибудь особенным в зависимости от сезона: с баночкой варенца, подернутого коричневой пленкой, с пучком редиски, с букетом сирени или мимозы. Начинался разбор сумок, поиски вазы для цветов, мытье овощей. Я любила мыть редиску. Мне нравилось катать ее между пальцами под струей воды и смотреть, как она становится красной и яркой. Завтрак - миска свежего салата. На пианино - свежий букет. И это только начало дня. А дальше радостные торопливые сборы. Предстоял поход в кино или театр на утренний спектакль. Мама любила безудержное веселье: если кино, то два фильма в день. Если театр, то потом кино или гости. Коловращение, зрелище, шум. К нам приходило много людей. Летом они входили прямо через окно: спрыгнут с низкого подоконника - и в комнате. Накурено. Несколько пепельниц на полу, возле чьих-то ног. Кто-то наигрывает на пианино «цыганочку», а мама, рыжеволосая, в легком пестром платье, плывет по комнате, раскинув руки и подергивая плечами. Иногда она склоняется к кому-нибудь из сидящих и, заглядывая в глаза, притоптывает на месте. Смех, шутливые поцелуи.

Ольга Мясоутова
Ознакомление с художественной литературой в старшей логопедической группе. Чтение рассказа Г. Цыферова «Что у нас во дворе?»

Тема : «Чтение рассказа Г . Цыферова «Что у нас во дворе ?»

Программные задачи.

Воспитательные. Воспитывать у детей любовь к родному городу, желание не только много о нем знать, но и многое уметь делать для создания в нем уюта, чистоты, красоты.

Образовательные. Познакомить детей с новым литературным произведением . Совершенствовать умение отвечать на вопросы, вести диалог, высказывать свое отношение к прочитанному. Активизировать речевую активность, мышление, память. Закрепить названия родного города, улицы, на которой живут дети. Упражнять в умении составлять небольшой рассказ -описание об объектах по определенному плану.

Коррекционно-развивающие. Развивать эмоциональную отзывчивость детей на услышанное, воображение, развивать интерес к художественной литературе . Следить за правильным произношением поставленных звуков в речевой деятельности детей.

Предварительная работа. Беседа о родном городе, рассматривание фотографий с различными зданиями, улицами города.

Материал. Фотографии на тему «Наш город» , план картинок для составления рассказов детьми по тексту произведения.

Ход занятия.

Воспитатель. Дети, скажите мне, пожалуйста, как называется город, в котором мы с вами живем? (Ответы.) А как называются жители нашего города, мы с вами? (Ответы.)

Город – это большой населенный пункт, в нем находится много улиц с разными названиями. Я живу на улице Калинина. Саша, а на какой улице ты живешь? (Добиваться от детей полных ответов. Спросить 5-6 детей.)

Воспитатель. Хорошо, дети, вы знаете названия своих улиц. Перед каждым домом есть двор , где можно гулять, играть, отдыхать. У меня во дворе есть лавочки , песочница, детская горка, качели. А что у вас есть во дворе ? (Ответы 5-6 детей.)

Воспитатель. Хорошо, дети, из ваших рассказов мы видим , что в каждом дворе есть что-то интересное, где можно поиграть. Давайте сейчас мы с вами поиграем в игру «Разминка» . (Дети встают в круг и следят за движениями взрослого , повторяют, читая вместе с ним стихотворение.)

Головами покиваем,

Носиками помотаем,

А зубами постучим

И немножко помолчим.

(Прижать указательный палец к губам.)

Плечиками мы покрутим

И про ручки не забудем.

Пальчиками потрясем

И немножко отдохнем.

(Наклонившись вниз, покачать расслабленными руками .)

Мы ногами поболтаем

И чуть-чуть поприседаем,

Ножку ножкой подобьём,

И сначала всё начнём. (Подпрыгнуть на месте.)

Воспитатель. А во дворах может быть еще что-то интересное не только для игр. Послушайте, как писатель Геннадий Цыферов описал свой двор в рассказе «Что у нас во дворе ?» . (Чтение рассказа .)

- Расскажите , ребята, что увидел писатель Геннадий Цыферов во дворе ? Расскажите об этом с помощью плана из картинок. (Картинки висят на доске.)

Дети, скажите, пожалуйста, что вы можете сделать вместе со взрослыми, чтобы ваш двор стал уютнее , чище, красивее? (Ответы детей.)

Спасибо вам за ваши ответы! Понравился вам рассказ ? Можете рассказать о нем своим родителям.

А У НАС ВО ДВОРЕ...

Сейчас мне кажется, что это всё произошло только вчера. Бесконечно длинная череда дней словно спрессовалась в одни сутки. Спрессовалась в моей памяти, разумеется.

Вообще, странная штука - память человеческая. По каким законам одни впечатления она бережно укладывает на самые доступные и почётные полки, а другие отправляет в бездонное подвальное хранилище? Этого не знает никто. Иногда память подводит, иногда обманывает или жестоко шутит. Случается, ставит перед фактами, которые очень хочется забыть, ну просто очень. Лучше бы одни приятные, ласковые воспоминания сохранялись. Нет, память, с одной стороны, скрупулёзна, подбирает всё до мельчайших крох: изображение, звук, цвет, запах, ощущение, чувство. С другой стороны - она взбалмошна. Взбрендит ей в разгар у тебя хорошего настроения нечто постыдное из запасников на божий свет выволочь, и меркнет радость, опускаются руки. Наоборот тоже иногда происходит. Шалит память, развлекается. Что провоцирует её на шалости? Поди, разберись.

Вчера ближе к вечеру в палату зашла медсестра Люба, которую я терпеть не могу, и сказала заветную фразу:

Готовься к выписке, Антонина. Послезавтра домой.

Любу я невзлюбила ещё до операции. По одному голосу. Мне не разглядеть было отчётливо, старая она или молодая, худая или толстая, милая или уродливая. Никакая, может? Голос у неё без характерных возрастных интонаций. Зато еле уловимая скрипучесть слышится, вечное недовольство всем подряд.

Я терпеть не могу собственное имя. Угораздило родителей назвать меня столь неуклюже, доисторически. Медсестра Люба ухитряется произносить его так, словно я престарелая недалёкая тётка из глухой провинции. Да ещё по-хамски на "ты". Убила бы, честное слово. Особенно, если учесть, каким голосочком она с моим мужем разговаривает.

Однако сегодня, после всех необходимых процедур, я смогла наконец рассмотреть её. И успокоилась. Человек недоволен миром, поскольку подсознательно крайне недоволен собой. Жалеть Любу надо. Правда, сама она никого не жалеет. Несколько раз приходилось слышать её отзывы о больных, когда она неподалёку беседовала с другими медсёстрами. Про меня, наверное, ещё забористей высказывается. Я - не самый безропотный пациент.

Если бы Серёжа повёз меня на лечение в Германию, не пришлось бы всякие гадости выслушивать и хамство терпеть от разных там... Немецкие медсёстры наверняка себе лишнего не позволяют. Однако денег муж насобирал только на родную российскую клинику. И то... несколько лет из штанов выпрыгивал, ишачил без выходных и проходных. Но есть и свои преимущества. Процесс возвращения в мир нормальных людей не затянулся. Неделю в клинике, и сразу домой. Не то, что тогда, в последние денёчки советской власти, когда я благодаря собственной безмозглости и дурному характеру лишилась зрения. Вот уж навалялась на больничной койке - до пролежней. Вспомнить тошно.

Кстати, о "вспомнить". Не мешало бы напоследок, перед началом новой жизни, перебрать запасы, хранящиеся в памяти, вытряхнуть лишнее, чтобы дальше без тягостных воспоминаний с миром общаться, без застарелых обид и горечи. Близкие считают, беда смягчила меня, сделала покладистой. Но я подозреваю, что норов мой просто затаился до времени, пережидая затянувшийся неблагоприятный для него период. Есть в природе насекомые, которые в случае опасности используют данную богом способность к мимикрии, то есть прикидываются сухой веточкой или вялым листочком. До того умело притворяются, что и не отличишь. Вдруг и моя натура все эти долгие тёмные годы притворялась? Вдруг я и сама обманывалась на свой счёт?

Впереди целая ночь, которой, по идее, должно хватить на сортировку памятных эпизодов прошлого. Или не хватит? Ха! Золушка перед мешком с фасолью и чечевицей. Фасоль - направо, чечевицу - налево.

Всё ведь началось... Ну, да, с первого сентябрьского воскресенья последнего моего школьного года. Вот с него и начну. Поехали!

Всё началось с воскресенья, а воскресенье началось плохо. С полудня у нас торчали гости - папины сёстры с семьями. Вечно всем недовольные. Брюзгливые, поучающие весь мир.

Кто бы знал, как я не любила гостей. Любых. А уж этих особенно. Прямо не переносила. Поэтому открыто демонстрировала им своё дурное воспитание. Например, зевала, показывая пломбы на коренных зубах и не прикрывая рот рукой, чавкала за столом громко и смачно. Ещё хватала с общих блюд куски получше, не пользуясь вилкой. А так - руками хватала, притом грязными. Пусть полюбуются на мою неотёсанность.

Ага, ща-а-аззз... Словно назло мне, вопреки обыкновению гости показывали хорошие манеры, исходя из принципа "не тот невежлив, кто соус пролил, а тот, кто это заметил". Делали вид, будто не замечают моих выходок. Одна мама хмурила иногда брови и неодобрительно покачивала головой. Папа на меня вовсе не смотрел. Думали, наверное, мне стыдно будет за детские фокусы. Ни капельки. В шестнадцать лет вполне осознаёшь свои поступки или большинство из них. Как бы ещё схамить? Яблоки из вазы все понадкусывать или опрокинуть на стол керамическую мисочку с венгерским лечо?

Гости продолжали разорять уставленный закусками стол. Ранний обед грозил плавно перетечь в ранний полдник, затем в столь же ранний ужин. И нет никакой возможности удрать. Сиди за столом, жуй вместе с другими, мило скалься туповатым кузенам и кузинам, жди, пока гости насытятся, прорвы, музыку послушают, повоняют в адрес народа и правительства. Потом непременный чай с бисквитным тортиком и дефицитными по нынешним временам конфетами "Ассорти".

Настроение у меня портилось стремительно и качественно. Помогла маме помыть тарелки, вилки. Аж два раза. Интересно, сколько люди на халяву могут съесть, если их не ограничивать? И что после них останется нам? На дворе стоят вполне голодные времена. В магазинах шаром покати. Ничего не купишь. Можно доставать, но надо иметь знакомства и переплачивать.

Для папиных сестёр мама расстаралась, потратила уйму деньжищ у спекулянтов, закупая отсутствующие в магазинах продукты. Нет бы для собственной семьи. Семья перетопчется, всё лучшее - гостям. Никогда не понимала этой, выросшей на традициях, манеры: в повседневной жизни считать каждый кусок, жалеть денег на дефицит, чтобы к празднику накупить того же дефицита и накормить до отвала, но не свою семью, а гостей. Где логика, спрашивается? Тётки мои, кстати, не больно нас к себе приглашают, предпочитают к нам кататься. У нас де готовят отменно. Нет, ну видели?

О! Пошли сплетни про артистов. "Воспитанные" люди обычно говорили: побеседовали о политике, потом завели разговор об искусстве. Всё, терпение лопнуло. Плевать на приличия!

Мам, я звонить.

Мама охнуть не успела, а я уже вылетела из квартиры, в чём была, то есть в парадном прикиде, благо на улице тепло - почти лето. Всё же какой удобный предлог.

У нас не было телефона. Звонить мы ходили к соседям или на улицу, к булочной. МТС-овское начальство сначала обещало поставить телефон к московской олимпиаде. Я ещё по малолетству не догадывалась, что обязательно обманут. Город стремительно рос, номеров на всех не хватало. Потом поклялись приурочить долгожданную телефонную установку к съезду партии, но к какому именно - не уточнили. Теперь на дворе вовсю шли перестроечные времена, начальству стало не до народа, из кресел бы не вылететь, перестраиваясь. Ладно, мы не гордые.

Выскочила на улицу, облегчённо выпустила из лёгких воздух. Свободна! Тра-ля-ля. Что, если и впрямь позвонить? Подружке по летнему лагерю, в который обе ездили много лет. Она на три смены, а я всего лишь на вторую, что не мешало нам поддерживать отношения в городе. Наташка умная, знает много, с ней интересно. Она выслушает мои стенания по поводу уродов-родственников, не перебивая. Ещё и определение для них какое-нибудь хлёсткое подыщет.

Жанр: литературная сказка

Главные герои сказки "Что у нас во дворе" и их характеристика

1. Двор. Старый, милый, любимый.

1. Дом-корабль
2. Мухомор-великан
3. Тополь
4. Качели
5. Клумба
6. Песочница
7. Фонари

1. Наш дом большой и похож на корабль, из-за телевизионных антенн.
2. Во дворе стоит мухомор, который не растет когда идет дождь, и тополь.
3. Качели скрипят, как корабельные снасти, а цветы на клумбе похожи на бабочек.
4. В саду стоит домик на тонкой ножке, в котором живет скворец.
5. В песочнице строят замки из песка.
6. А один фонарь похож на аквариум, в котором плавает золотая рыбка.

Чему учит сказка "Что у нас во дворе"
Сказка учит любить свой дом, свой город, свою Родину. Учит видеть красоту природы, учит воображать и фантазировать. Учит радоваться жизни.

Отзыв на сказку "Что у нас во дворе"
Мне очень понравилась эта милая и добрая сказка. И пусть мой дом не похож на описанный в сказке, но он ничуть не хуже. Эта сказка заставила меня по-новому посмотреть на свой собственный дом.

Пословицы к сказке "Что у нас во дворе"
Лучше дома своего, нет на свете ничего.
В каждой избушке свои игрушки.
Хорошо тому, кто в своем дому.
Родной край - сердцу рай.
Одна у человека мать, одна у него и Родина.

Читать краткое содержание, краткий пересказ сказки "Что у нас во дворе"
Наш дом большой, с белыми стенами и розовой крышей. А на крыше стоят как мачты телевизионные антенны.
Во дворе стоит мухомор-великан с красной шляпкой. Под ним хорошо сидеть, только грустно, что в дождь растет все вокруг, а этот мухомор не растет.
Стоит во дворе тополь, который в дождь плачет, а в ветер смеется. И весной с него пух летит.
Есть во дворе качели, на которых дети качаются. А однажды к ним подошел дедушка и стал слушать, как скрипят качели. Дедушка был моряк, и этот скрип напоминал ему скрип корабельных снастей.
Есть во дворе клумба. На ней большие цветы головками качают, а маленькие лепестками машут, как бабочки. Поймаешь такую бабочку, а у нее зеленые ножки в землю уходят. И хорошо, что эти бабочки никуда не улетают, а то двор бы опустел.
Есть во дворе сад, а в нем домик на тонкой ножке. В домике живет скворец и все лето поет, а осенью улетает. И тогда ножка грустно плачет.
Есть во дворе песочница, в которой дети строят замки. Но если посадить в такой замок котенка, он его разрушит, собачка - рассыплет, а потому живет в этом замке оловянный солдатик.
Есть во дворе фонари. Один высокий как жираф, а второй похож на сундучок, а по ночам на аквариум. Когда идет снег, кажется что в нем плавает золотая рыбка.

Рисунки и иллюстрации к сказке "Что у нас во дворе"

Тема: Г. Цыферов «Что у нас во дворе?».

Тип урока: урок закрепления усвоенных знаний.

Цели:

– формируем сознательное, правильное чтение;

– формируем умение разъяснять заглавие текста;

– формируем умение отвечать на вопросы учителя по содержанию прочитанного;

– формируем умение различать рассказы и стихотворения.

Задача: формировать у учащихся универсальные учебные действия:

1.Личностные:

смыслообразование;

знание нравственно-моральных норм поведения.

2. Регулятивные:

целеполагание – постановка учебной задачи на основе соотнесения того, что уже известно, и того, что ещё неизвестно;

планирование – составление плана и последовательности действий;

самооценка – выделение и осознание учащимися того, что уже усвоено и, что ещё нужно усвоить, осознание качества и уровня усвоения.

3. Познавательные:

Общеучебные:

Самостоятельное выделение и формулирование познавательной цели;

Поиск и выделение необходимой информации;

Осознанное и произвольное построение речевых высказываний в устной форме;

Логические:

Использование знаний о жанрах рассказа автора;

Выбор оснований и критериев для определения темы рассказа;

Построение логической цепи рассуждений.

Постановка и решение проблемы:

Формулирование проблемы;

Самостоятельное создание способов решения проблемы поискового характера.

4. Коммуникативные:

планирование учебного сотрудничества с учителем и сверстниками – определение цели, функций участников, способов взаимодействия;

инициативное сотрудничество в поиске информации;

управление поведением партнёра – контроль, коррекция, оценка его действий;

умение выражать свои мысли в соответствии с задачами и условиями коммуникации; владение монологической и диалогической формами речи.

Оборудование: интерактивная доска, учебник, рабочая тетрадь, пенал.